Фанжу
Фанжу представляет собой, в целом, тот же тип общества, который мы уже наблюдали. Оно известно нам в результате сопоставления многих реестров Инквизиции – особенно допросов выживших в Монсегюре – но также благодаря многочисленным архивным документам, потому что городок был населен большим количеством известных семей, достаточно значительных, чтобы заверять акты в присутствии местного капеллана или первых гражданских нотариусов. Фанжу и сегодня находится на расположенной уступами возвышенности, глядя с небольшой высоты на автостраду Каркассон-Тулуза, между Монреалем и Ма-Сен-Пуэлль. Всегда в одном и том же положении, с той же жилой структурой, на вершине заметного холма правильной формы, в местности, куда легко добраться, но которая немного доминирует над окрестностями. Из Фанжу, как и из Монреаля, как из Ма-Сен-Пуэлль, Виллясавари, Монферран, Кассес, Сан-Фелис, Монжей, открывается вид, где взгляд легко скользит от одной обитаемой местности к другой, над холмами, нивами и пастбищами; от одной возвышенности до другой, упираясь в пик Святого Варфоломея, обозначающий Монсегюр, где в то время кипела жизнь.
Фанжу, где сегодня едва угадывается местонахождение разрушенных укреплений, было городом-замком с четырнадцатью башнями, с бесчисленными совладельцами, генеалогия которых настолько перепуталась, что теперь трудно свести концы с концами; с более или менее знатными семьями, с богатыми бюргерами, с обычными ремесленниками, выдававшими замуж своих дочерей за работников или торговцев, и постепенно размывавшими сословные границы. Последний оплот тулузского влияния на востоке, Фанжу наблюдало за своим соседом Монреалем, в Каркассес, принадлежавшим Тренкавелям. Потому акты Собора в Сан-Фелис 1167 года проводят границу между каркассонской и тулузской катарскими Церквями именно между Монреалем и Фанжу: диакон Монреаля зависел от епископа Каркассес, а Гвиберт де Кастр, избравший Фанжу своим местом жительства с конца XII века, был Старшим Сыном епископа Тулузского.
Этим почти всё сказано: если Изарн де Кастр, диакон Лаурагэ, жил в 1200 году в Ма-Сен-Пуэлль, то его брат Гвиберт, наиболее известный проповедник и служитель, память о котором сохранили нам реестры Инквизиции, избрал своим престолом Фанжу, сделав его, тем самым, бьющимся сердцем великого катаризма своей эпохи. Этот же выбор позже был подтвержден самим святым Домиником, , который мужественно сделал Фанжу отправной точкой своей попытки католической реконкисты (начиная с основания монастыря Пруиль в 1206-
В Фанжу все хорошее общество было катарским: из всех совладельцев только На Кавайорс, «Дама Кавалер», по-видимому, была менее глубоко верующей, поскольку, хотя кажется и выросшая в доме совершенных, она продолжала платить десятину Римской Церкви и делать благочестивые пожертвования в Пруиль, куда сама она удалилась в 1246 году. Но это не мешало ей регулярно участвовать в катарских проповедях и церемониях, приглашая Гвиберта де Кастра в 1225 году, а Бертрана Марти в 1235 году в свой собственный дом для публичного собрания. Для остальных совладельцев и их семей все было еще проще: Изарн Бернард де Фанжу, сын совершенной Гильельмы де Тоннеинс, был также супругом и отцом совершенных: две его дочери, Гайя и Брайда, тоже посвященные, держали катарский дом в Бараинь, вместе со своей матерью Одой, одной из четырех великих дам, ставших «еретичками» в 1204 году благодаря Гвиберту де Кастр. Его третья дочь, Алис, жена Арнода де Мазеролль, тоже стала матерью катарского линьяжа и знатных фаидитов. Ее сын Изарн Бернард де Фанжу-младший и невестка Везиада были осуждены на вечное заточение Инквизицией в «муре» Кастра в 1242 году…
Гийома де Дюрфор, кузена Изарна Бернарда, другого совладельца Фанжу, мы знаем по аналогичной ситуации, и кроме того, как мы уже видели, он был еще и трубадуром… Его жена Раймонда тоже стала совершенной, чуть позже своей кузины Оды де Фанжу; их дочь Эксклармонда вышла замуж за Бернарда де Фест, сына совершенной Орбрии, которая держала в Фанжу дом вместе с сестрой Гвиберта де Кастра в
Mon cors s’alegr.e s’esjau
Per lo gentils tems suau
E pe.l castel de Fanjau
Que.m ressembla paradis…
«Мое сердце преисполняется радостью/ видя сладостные времена/ и замок Фанжу/ напоминающий мне рай»… пел около 1200 года трубадур Пейре Видаль, а в это время множество совершенных держало катарские дома и мастерские в городе, и столько дам становились там совершенными или готовились ими стать… Под «замком» трубадур, конечно же, имеет в виду весь этот маленький укрепленный город, а не просто место жительства сеньоров, которое они, возможно, делили со всеми совладельцами и их семьями в этой средневековой смешанности, уже знакомой нам по Кабарец или Ма-Сен-Пуэлль, и которая, впрочем, была характерна и для других бургад. В самом сеньоральном «замке», очевидно, жила еще и четвертая пара, связанная с катаризмом: Фэй де Фанжу, сестра Изарна Бернарда, и ее супруг, Пьер де Дюрфор-Лаилль, возможным родственником которого является Гийом де Дюрфор. Фэй, как и ее свояченница Ода, принадлежала к четырем великим дамам, посвященным во время церемонии 1204 года.
Пьер де Дюрфор-Лаилль сам чуть позже стал совершенным. До вступления в катарский орден, Пьер и Фэй основали семью: их дочь Индия, тоже совершенная, держала дом в Кейе, пока не укрылась в Монсегюре, где была сожжена в 1244 году. Их сын Пьер сперва стал фаидитом благодаря Монфору, потом совершенным в 1235 году и, как и его сестра Индия, держал дом в Кейе со своим socius Пьером Флайраном. Второй их сын, Сикорд де Дюрфор, остался простым верующим и, будучи фаидитом, регулярно навещал брата и сестру в Кейе, а потом в Монсегюре… Дюрфоры-Лаилль из Фанжу, возможно, были породнены с ветвью семьи Лаилль, жившей в Лаурак. Известный персонаж из этой семьи, Гийом де Лаилль, сын и брат совершенных, принадлежал к знаменитым фаидитам, одинаково вовлеченным и в веру, и в военные действия, участвовал во всех военных экспедициях и миссиях защиты совершенных. Мы еще встретимся с ним в Монсегюре.
Даже беглый осмотр огромной семьи совладельцев Фанжу уносит нас далеко, в самое сердце живого и активного катаризма, характерного для этого периода двух-трех поколений. Торжественная церемония 1204 года, без сомнения, является апогеем этого динамизма. В
Церемония посвящения
Но нам следует отвлечься от всего, что производит впечатление светскости в обществе победившего катаризма «золотого века», в Фанжу или каком-либо ином месте. Светскость еще не означает легкомыслия, поскольку поколение людей, описанное здесь, было вовлечено в новую веру настолько, что пошло за нее на костер. Просто мы видим, что участвующие в этой церемонии люди, «зарегистрированные» Инквизицией, часто принадлежат к высшему обществу: мелкой и средней знати, буржуазии. Мы имеем меньше доказательств подобного рвения среди ремесленных кругов; однако, есть свидетельства, к примеру, как до 1203 года Жан Корзинщик из Фанжу (но каким в действительности был его социальный статус?) принимал у себя в течение трех недель свояченницу Ломбарду, которая пришла из катарского дома в Виллепинте. Вся семья - Жан и его жена, двое их детей - собирались вокруг этой совершенной, «поклонялись», ели за столом хлеб, благословленный ею… Множество совершенных держали в городе дома-ткацкие мастерские: Пьер Белём, Арнод Клавель, Гийом Карлипа…
В первых реестрах Инквизиции о крестьянах говорится меньше всего. Документы середины XIII века (реестры инквизиторов Феррье, Бернарда де Ко, Жана де Сен-Пьер), наоборот, пестрят сотнями подробностей семейного и практически генеалогического характера о крупных и разветвленных семьях, множащихся и постоянно переплетающихся между собой. Эти семьи составляли спинной хребет катаризма периода его динамики и времен первой опасности. Это, как правило, богатые и более или менее знатные семьи. А вот поздние инквизиторские источники придают катаризму второй половины века более скромный образ. Здесь мы уже видим крестьян, причем они оказываются настолько верными и преданными защитниками подпольных еретиков, что стоит предположить, что они связали свою судьбу с катаризмом не как работники последнего часа. Конечно, первые сторонники брата Доминика и его детища в Пруилль были более скромного происхождения, чем знаменитые линьяжи в Фанжу: (например, «крепостной» из Виллесискл, Санс Гаск с женой Годолиной, хотя этот крепостной владел как минимум домом и землями, чтобы сделать пожертвования новому монастырю…) Вероятно, более или менее сочувствовали катаризму крестьяне, жившие на землях сеньоров, вовлеченных в катаризм, а католиками в основном оставались крестьяне, жившие на землях сеньоров, бывших католиками.
Два примера – Ма-Сен-Пуэлль и Фанжу – достаточно красноречивы, чтобы позволить нам завершить наше исследование, а не анализировать в подробностях всё Лаурагэ первой трети столетия, описанное в реестрах. Это не так уже интересно и полезно: все характерные черты того феномена, который мы называем катарским обществом во времена его апогея, его социальная и культурная структура, обозначены здесь очень выпукло. Ма и Фанжу представляют нам многообразие семейных и человеческих связей, лиц и характеров. Ситуация в Лаворе, в Ломбере, в Сен-Поль-Кап-де-Жу, в Виллемуре, Кассес, Мирпуа, Лавеланет была очень похожей. Потому мы лучше продвинемся немного дальше, и рассмотрим другой территориальный тип: заглянем в большой город.