Показания Беатрис де Планиссоль привлекли внимание Жака Фурнье к Пьеру Клергу, ректору Монтайю. Этот неординарный персонаж был выходцем из богатой и обладающей властью семьи (его брат Бернард был графским бальи), а в его функцию входило быть представителем инквизитора Каркассона. Бернард тоже проявлял инициативу в этой области. Показания против Пьера Клерга были согласованы и безжалостны, и следуют друг за другом в реестре Инквизиции.
В месяце октябре 1320 года Раймонд Вайссье из Акса заявил:
Я полагаю, что это было приблизительно девятнадцать лет назад, это было ночью, незадолго до праздника Рождества Господня у Сибиллы д’Эн Бэйль из Акса. В доме были еретик Гийом Отье, эта Сибилла и покойный Пьер де Тиньяк из Акса, впоследствии умерший в Муре. Я пришел в этот дом с означенным Пьером, чтобы навестить еретика, и я спросил последнего, где он живет. Он ответил мне, что в Монтайю, и я ему сказал: «А почему же Вы поселились аж в Монтайю?» Он ответил мне, что у него там много хороших друзей и что если бы у нас было столько же друзей во всех городах мира, то вы все могли бы помыкать клириками, и не было бы ни Папы, ни епископа, ни священника, которых вы не могли бы сместить с их кафедры, ибо в Монтайю есть только два человека, которых мы должны остерегаться». (Он назвал мне брата Пьера Азема и другого человека, имени которого я не помню). Я тогда сказал еретику: «Но не следует ли вам остерегаться кюре Монтайю и всей семьи Клергов?» Он ответил мне, что не опасается ни кюре Монтайю, ни школяра [1], ни кого-либо другого из семьи Клергов в этой местности, и он добавил: «Если бы все кюре в мире были таковы, как этот, из Монтайю! Мы не должны были бы бояться никого из них, если бы они все были как он». Из этих слов я понял, что ректор Монтайю и его братья были верующими в еретиков, ибо в обычае еретиков было говорить так о своих верующих.
В городе Аксе прошел слух, что ректор познал телесно Алиссенду, жену Пьера Руссели, и таким же образом познал Гайларду, жену Пьера Бенета, сестру этой Алиссенды. Обычно в городе Аксе говорили, что ректор часто ходит в бани, а потом ночует в больнице Акса, и что множество женщин приходят ночью к нему, укрытые плащом, и среди них называли На Марагду, Жакотту ден Торт и Алиссенду Прадон. Насколько я понимаю, не было ни одной женщины в Аксе, или их было всего несколько, которыми бы этот Клерг не обладал, поскольку они боялись Инквизиции Каркассона.
Гийом Мондон из Акса сказал мне в тот год, в начале сентября месяца, что он дал сотню турских денег этому ректору, чтобы тот снял с него кресты.
19 августа 1320 года Гразида, вдова Пьера Лизье из Монтайю, свидетельствовала:
Это было около семи лет назад, летом, когда ректор пришел в дом моей матери, которая тогда была на жатве, и спросил меня, соглашусь ли я, чтобы он меня телесно познал. Я согласилась (была я тогда девственницей, и было мне тогда 14 или 15 лет, как мне кажется). Тогда он лишил меня девственности в овине, прямо на соломе. Однако, он не причинял мне никакого насилия. И он впоследствии часто познавал меня, и так было до января месяца, и это всегда было в доме моей матери, с согласия последней. В основном, это происходило днем.
Впоследствии, в январе месяце, ректор отдал меня за супругу Пьеру Лизье, моему покойному мужу, после чего этот священник, с ведома и согласия моего мужа, часто познавал меня телесно, и в течение четырех лет приходил в дом к моему мужу. Когда мой муж меня спрашивал, заключил ли со мной соглашение этот священник, я ему ответила, что да, и мой муж говорил мне, чтобы я остерегалась иметь дело с другими мужчинами, за исключением этого священника. Однако, этот священник никогда не познавал меня, когда мой муж был дома, а только когда он отсутствовал.
- Знали ли Вы тогда и знаете ли Вы сейчас, что об этом священнике говорят, что он двоюродный брат вашей матери Фабриссы?
- Я не знала и не слыхала, что моя мать является какой-либо родней этому священнику.
- А если бы Вы знали, что Ваша мать является двоюродной сестрой этого ректора, то Вы бы согласились, чтобы он познал Вас телесно, тем более, вне брака?
- Нет. Но поскольку мне это нравилось и это нравилось означенному ректору, когда мы познавали друг друга телесно, то я не думала, что грешу с ним.
- Значит, Вы не верили, что грешите, когда Вас познавал этот священник, сначала до Вашего брака, а потом когда вы были замужем?
- Поскольку в то время это нравилось как мне, так и этому ректору, то я не считала и мне не кажется, что это – грех. Но сейчас, поскольку мне это не нравится больше, то если бы он меня познал, я бы сочла, что это – грех…
- Считаете ли Вы, что когда какой-либо мужчина телесно соединяется с какой-либо женщиной, которая не является его родственницей, будет ли она девственницей, которую он лишит девственности, будет ли это в браке или вне брака, то если такие отношения нравятся и мужчине, и женщине, то это – не грех?
- Хотя всякий телесный союз между мужчиной и женщиной не нравится Богу, я не считаю, что эти люди грешат, пока им это взаимно нравится.
- С тех пор, как Вы поверили, как Вы уже заявили, что всякий телесный союз между мужчиной и женщиной, даже супругами, не нравится Богу, считаете ли Вы, что союз между мужем и женой больше не нравится Богу, чем между теми, кто не состоит в браке?
-Богу не нравится больше, когда соединяются неженатые люди, чем когда это делают супруги.
- Считаете ли Вы, что люди, ведущие святую и праведную жизнь, пойдут в рай после смерти, а грешники пойдут в ад, и верите ли Вы вообще в рай и ад?
- Я не знаю. Я слыхала, что говорили, будто существует рай, и я в это верю. Я слыхала также, что говорили, что существует ад, но я не могу в это ни верить, ни отрицать это. Я верю, что существует рай, потому что это – хорошая вещь, как я слыхала. Но я не верю и не отрицаю ад, потому что это плохая вещь.
Спрошенная тем же образом о воскрешении, она отвечала, что она в это ни верит, ни отрицает, но часто слыхала о том, что мы воскреснем.
Мать Гразиды, рассказав множество подробностей о ереси в Монтайю, добавляет:
На следующий день после смерти Азалаис, Пьер Клерг, ректор Монтайю, сидел на солнышке у ворот церкви. Я приблизилась к нему и сказала ему, что я хочу кое-что ему открыть. Я рассказала ему слово в слово то, о чем я уже свидетельствовала по поводу этой еретикации Азалаис, добавив, что я считаю, после того, что я видела, что двое мужчин, которых привел Раймонд Белот, были еретиками, и что они еретиковали эту Азалаис. Ректор мне ответил: «Замолчи, замолчи, ты не знаешь, о чем говоришь. В этих краях нет еретиков, а если бы они были, то мы бы их обнаружили». После чего я никому больше об этом не говорила, поскольку я считала, что мне достаточно открыть все это моему кюре; и с того времени он тоже не говорил со мной об этом.
В том же году я совершила таинство исповеди перед братом миноритом, которому я призналась во всем, и он мне сказал: «И что же сделал Ваш ректор?» Впоследствии я слыхала от девушки, которую звали Бернардой, что эти братья минориты говорили ректору, что вся эта земля полна еретиков. Он им отвечал, что не знает ни одного еретика в этих краях, однако, еретик Праде Тавернье публично жил в Монтайю. Меня не вызывали давать показания ни перед Монсеньором инквизитором Каркассона, ни перед кем-либо другим по поводу этих фактов, хотя я говорила ректору обо всем этом ранее.
В ноябре месяце 1320 года Раймонда Арсен, родом из Праде, ныне проживающая в Арнаве и бывшая служанкой в доме Белотов в Монтайю, заявила:
Гийом Белот мне сказал в те времена, когда члены семьи ректора Монтайю и он сам делали всё, чтобы множество людей было вызвано к Монсеньору инквизитору Каркассона, что наступит час, когда все близкие ректора будут так же глубоко сидеть в Муре, как и прочие люди из Монтайю.
- Где он Вам это сказал?
- В Кальме, который находится между Доннезаном[2] и Монтайю.
- В присутствии кого?
- Были только я и этот Гийом.
Этот Гийом сказал мне тогда в том же месте, что нынешний ректор Монтайю не охотился так, как теперь, за еретиками, в те времена, когда он следовал за ними, ибо, как сказал мне Гийом, этот ректор говорил ему, что не хотел бы с ними видеться, но посылал им деньги через своего посредника. Он не сказал мне, сколько денег. Ректор также пришил рукава к одной из своих одежд для Гийома Отье, еретика, в доме Гийома Белота и его братьев. Гийом мне также говорил, что он приносил этому ректору календарь еретиков[3], который принадлежал Гийому Отье, и что когда ректор продержал у себя эту книгу столько, сколько он хотел, Гийом отнес ее к еретику, который был у него дома. Гийом мне еще сказал, что еретик Гийом Отье посылал ректору перчатки через посредника.
Бруна Пурсель, дочь Праде Тавернье, из Монтайю, была служанкой у Менгарды Клерг, жены Понса, матери ректора. Последняя часто разговаривала с На Рока, одной из самых крепких в альбигойской вере женщин в Монтайю.
Когда я жила у Менгарды, эта Рока часто приходила в дом и говорила с ней тайно, так, что, когда я входила, Менгарда сразу же говорила мне выйти и посылала меня куда-то. Я часто слыхала, как говорили, что эта На Рока была хорошей женщиной и христианкой, и что это большая заслуга делать ей добро.
Когда Понс Клерг умер, Азалаис Азема, я и Пьер Клерг, ректор Монтайю, закрылись в фоганье, где лежало тело умершего, и Азалаис тогда отрезала ногти на руках и на ногах усопшего с помощью ножниц, так же, как и волосы, в присутствии ректора, который этому не противился. Сделав это, Азалаис сказала мне пойти поискать иголку, чтобы зашить тело, что я и сделала. Я не знаю, куда Азалаис дела эти ногти и волосы. Однако я впоследствии ее спросила, зачем она это сделала, и, в конце концов, она ответила мне, что это – на счастье дома, чтобы означенный Понс не унес это вместе со своим телом, но чтобы оно осталось в доме.
[1] По латыни scolaris . Из контекста не ясно, идет ли речь о ребенке, который жил у кюре, чтобы обучаться, или уже о молодом клирике, который обучал грамоте детей деревни. Последняя возможность является не такой уж неправдоподобной для того места и времени.
[2] Земли Уссона и Керигюта, формирующие анклав департамента Арьеж в естественных границах Од.
[3] Множество назидательных и практических книг, в том числе книги обычаев и льгот городов, содержали отрывки из Евангелия, чтобы можно было принести клятву, а также календарь. Эти два элемента, без сомнения, присутствовали в книге Гийома Отье. Совершенные должны были соблюдать три поста в течение года, они постоянно перемещались, и календарь был им, очевидно, полезен. Но чтобы заинтересовать Пьера Клерга, книга должна была быть требником и содержать доктринальные положения.
