Анн Бренон. Катары под сомнением. Рецензия на сборник статей деконструктивистов
Продолжение здесь:Анн Бренон. Катары под сомнением. Рецензия на сборник статей деконструктивистов. Продолжение
- 4. Крестовый поход : слишком политическое дело (Марк Грегори Пегг)
« История катаров – это легенда… » Однако, эту легенду рассказывает своими словами австралийский историк М.Г.Пегг, основываясь на известных хрониках– кстати, не фигурирующих среди источников, указанных в статье. Часто это просто калька с них, в особенности с прекрасного поэтического текста Canso (Песни об Альбигойском крестовом походе, прим.пер.). Что же до самого рассказа, то там нет ничего, кроме « классики», - из Бельперрона и Рокбера. То, что привнесено лично от автора, так это цель его рассказа. С самого начала он определяет эту цель своего рода непререкаемым « деконструктивистским » кредо :
« Альбигойский крестовый поход не был направлен против катаров, вопреки тому, что обычно считают. « Катаризм » никогда не существовал, не более, чем « Страна катаров » […] Речь идет о выдумках конца XIXe-го столетия. Такое редко случается в области исторических исследований, но приходится безоговорочно заявить, что все старые исследования на эту тему, которые проводились более столетия, лишены всякой научной основы »….
Можно перефразировать это утверждение и заявить, что такое редко встречается в области исторических исследований, когда встречаешь столь безапелляционный, сколь и бездоказательный тезис. Но и вывод к статье сделан в той же резкой и авторитарной манере, лишенной всяких доказательств :
« В 1233 Папа Григорий IX мобилизовал доминиканцев, чтобы проводить « инквизиционное следствие », ибо змея ереси вновь подняла голову в Provincia и во Франции. Самым удивительным, и более тревожным было то, что уже, возможно, с 1220 года, и уж точно с 1250 [это уточнение просто восхитительно!] появились люди, которые начали считать себя еретическими противниками Церкви. Крестовый поход и инквизиторы действительно создали феномен, который они должны были уничтожить … »
Совершенно ясно, что длинный и не лишенный литературного таланта рассказ об Альбигойском крестовом походе, опубликованный этим автором, призван подтвердить то, что уже тысячи раз повторялось в историографии, начиная с XXго века – о том, что причины крестового похода были не религиозными, но политическими. Само это утверждение подразумевает, что на Юге до крестового похода не было никаких еретиков. Разумеется, мы тоже с этим согласны: ведь христиан-диссидентов не преследовали в землях Ок до вмешательства Рима и Сито. Разумеется, это внешнее насилие принесло туда обвинения в «ереси». Но означает ли это, что добрых мужчин и добрых женщин, к которым там повсюду относились толерантно, не существовало? Или что, поскольку в средиземноморских регионах их не называли « катарами », то « катаров » и не было ?
Абсурдное утверждение из заключения о спонтанном расцвете еретиеского сознания в расплывчатые исторические сроки (1220 г. ? 1250 ?), именно тогда, когда в землях Ок преследование сделалось системтическим и участие в диссидентском движении стало чрезвычайно опасным, говорит о потрясающем пренебрежении источниками. Автор просто забывает то, что согласно хроникам, на которых он основывает свой рассказ, многие сотни добрых мужчин и добрых женщин уже в 1210 году, сами « считали себя » « еретиками » по отношению к римским клирикам, до такой степени, что позволили сжечь себя на кострах крестового похода, но не спасти свою жизнь, отрекшись…. Чтобы избежать ловушки, автор, рассказывая о массовых казнях, которые очень красноречиво об этом свидетельствуют, особенно костер в Минерве (1210), упоминает только о костре в Лаворе (1211) : « В Лаворе…. 400 человек были осуждены как еретики и сожжены на гигантском погребальном костре ». Слово «погребальный» изумляет, и рационального объяснения ему нет. Слово «осуждены» - свидетельствует о непонимании. Собственно, костры крестового похода, в том числе и костер Монсегюра, имели массовый и коллективный характер: никакого суда (и осуждения ) индивидуумов там не было. Всех религиозных диссидентов собрали вместе и массово сожгли – за исключением тех, кто добровольно перешел на сторону тех, кто считал себя добрыми католиками, и раскаялся. Другие позволили себя сжечь… « Уверяю вас, немногие из них обратятся» утешал перед костром в Минерве аббат Петр Сернейский аббата Сито, который опасался, что слишком много еретиков сможет избежать смерти в огне.
Сожженные в Минерве, в Терме, в Лаворе, в Монсегюре, по крайней мере рассматривали самих себя, то есть, « считали самих себя » диссидентами. У них было еретическое сознание. Дать себя сжечь – это сознательные выбор, «еретический выбор». « Катары », альбигойцы, добрые люди, добрые христиане, как бы их не называли, со всей очевидностью существовали в землях Ок до крестового похода …
