А сегодня опять печальная дата. Уже шесть лет, как погасло мое черное солнце, и единственное, что мне от нее осталось, это воспоминания. За них я и цепляюсь
Когда пришел октябрь, и во Львове почувствовалось первое дыхание осени, мы выбрались «на юга». Цены в Крыму в октябре всегда падали чуть ли не вдвое, и мы вполне могли себе позволить снимать апартаменты на берегу моря. Рыбачье было удивительным местом. С одной стороны, это ЮБК. Но с другой стороны, такая дичь! Туристические тропы обходят стороной Рыбачье с двумя близлежащими поселками, Малореченским и Солнечнегорском. И все из-за рельефа. В этом месте горы прорезают глубокие ущелья, спускающиеся к морю. По воде от Рыбачьего до Алушты семь километров, но маршрутка преодолевает расстояние по единственной дороге Алушта – Судак за час. Но нам как раз и нравилась такая глушь. В местных магазинах цены были ориентированы не на туристов, а свежий улов можно было утром купить у рыбаков, вернувшихся с ночной рыбалки. Жили мы на втором этаже дома. Небольшая и убого обставленная комнатка имела один большой бонус. Вот он:
Эта веранда была даже больше по площади, чем комната. Виды с нее открывались замечательные.
И, конечно же, мы сделали ее своей столовой, а когда на пляже поднимался ветер, то здесь мы и загорали. Берта просто обожала веранду. По навесу первого этажа к нам ходили отощавшие после окончания туристического сезона коты. В хорошем настроении Берта принимала гостей, а холодными вечерами даже лежала с ними на диване среди подушек. А жарким днем предпочитала тень от балюстрады.
Конечно же, мы не забыли дома Бертину лодочку. Она в ней не только плавала,
Но и загорала.
Мелкая галька в Рыбачьем была только в центре поселка. А на окраине, где жилы мы, были не очень приятные валуны. Поэтому Берта хотела под спинку не только днище лодочки, но и матрасик.
Иногда мы ходили по берегу в Алушту. Одиннадцать километров по берегу, да и то иногда приходилось обходить какие-нибудь закрытые территории по оврагам. Если бы не крупная галька. Берте такая прогулка даже бы очень нравилась. Но чаще мы ездили туда маршруткой. В Алуште мы долго не задерживались. Фоткались у знаковых мест – и домой.
Кстати, возле этого портика, на верху которого во времена моего детства было выбито «Отдых – трудящимся!», на Берту напала обезьяна. Не в переносном смысле, а в самом прямом. Одна из тех мартышек, которые фотографируются за деньги со всеми желающими. Просто спрыгнула с плеча своего хозяина и накинулась на мирно шедшую на поводке собаку. Берта от неожиданности испугалась. Существо было похоже на маленького человечка, а людей Берта принципиально не кусала – даже сделавших ей немало зла ветеринаров. К тому же существо ее не кусало, а душило цепкими лапами. Мы тоже от неожиданности растерялись. Уж не ожидали такого от мартышки. Потом стали отцеплять превратившуюся в фурию обезьяну от Берты. Общими усилиями нам это удалось. Берта долго откашливалась.
Иногда мы гуляли по алуштинскому парку, где Берта часто качалась на спинке
По дороге в Алушту и обратно мы проходили такие поселки, как Солнечнегорск и Малореченское. Их отделяли друг от друга ущелья. Мы заходили сюда на крошечные дикие пляжи, чтобы спокойно поработать.
Тогда мы переводили «Зима катаризма. Сарацинские города» авторства Анн Бренон.
Ходили мы и в другую сторону, по направлению к Судаку. Ближайшим к Рыбачьему была Канака. Это даже не населенный пункт, а непонятно что – то ли пансионат, то ли скопище каких-то дач и вилл. Добраться туда было еще труднее, поскольку если через Рыбачье трасса все таки проходила, то до Канаки с шоссе еще нужно было идти несколько километров вниз по лесу. В октябре это место напоминало «чернобыльскую зону отчуждения»: вроде бы все на месте, но ни живой души вокруг… Прямо жутко становилось.
Но Берте такое опустошение даже нравилось. Догадываясь, что в отсутствие людей сюда приходят из леса дикие животные (по крайней мере, одичавшие коты), она нюхала воздух.
В середине октября нам выпало ехать в Судак на семинар. Берту мы, естественно, взяли с собой. Жили мы вот в такой шикарной гостинице, с видом на генуэзскую крепость Судака.
Любительница всякого гламура Берта по достоинству оценила шик-блеск данного отеля, а также его кухню.
Быть в Судаке и не съездить в Новый Свет - непростительная небрежность. Но как раз тогда наступила так называемая «пересменка», когда осень дала о себе знать резким похолоданием. Тем лучше было для Берты. Она не любила жары.
Вернувшись в Рыбачье, мы продолжали гулять по окрестностям - тем более, что на пляже при остающемся теплым море долго не посидишь. Ходили и в сторону Алушты, и в сторону Судака…
Лазили и в горы, в сторону Караби-яйлы. Правда, в основном наши походы ограничивались холмами над Рыбачьим.
Оттуда, с местного кладбища, открывались виды на еще зеленые виноградники и лес, который только-только начал желтеть.
А по вечерам мы выходили к морю «просить у моря погоды»
Наши просьбы были услышаны, и перед отъездом, в последней декаде октября, нам удалось и покупаться, и позагорать.
