Ей нравились и холмы Галичины с высокими буковыми лесами, где деревья похожи на колоны в готическом храме.
с их чистыми ручьями, по берегам которых роют норы водяные крысы; и леса Розсточья
откуда открывались панорамные виды на долину. В этих лесах с конца апреля и по начало ноября было сумеречно, как в туннеле
Естественно, ездила далеко Берта не так часто, как ей хотелось бы, а вот на природу мы старались ее выгуливать регулярно, так что родные леса подо Львовом она знала как свои пять пальцев. Львовская зима – самое противное время года: -5 или +5, но чаще – дождь со снегом, поэтому в зимнее время Берту вывозили за город не часто и ненадолго.
Поскольку такие выезды (ввиду плохой погоды) были редкостью, Берта и воспринимала каждую такую прогулку, как большой национальный праздник – лизалась
и носилась вдоль незамерзших ручьев, где, как вы помните, водятся в изобилии водяные крысы.
Розсточье так называется потому, что половина дождей, проливающихся над этой сравнительно невысокой грядой холмов Прикарпатья, стекает в Черное море, а половина – в Балтийское. Леса на Розточье мне все время напоминали Лес Между Мирами Льюиса. Казалось, вот-вот эта действительность расступится, как дверцы шкафа, и проступит иной мир, в котором обитают фавны, и где «на неведомых дорожках следы невиданных зверей». По крайней мере, Берта эту мистическую дичь чувствовала нутром и всегда была перевозбуждена в лесах Розточья. Мы похоронили ее тело недалеко от этого места…
…пусть этот лес действительно станет Лесом Между Мирами, и когда моя душа будет покидать этот мир, я увижу Берту под этими призрачно-величественными колонами-кронами. Она встретит меня и поведет еще дальше … или выше.
