Продолжая тему любимых и нелюбимых животных, отмечу, что в числе любимых у Берты были маленькие девочки. Каким-то особым чутьем она безошибочно отличала их от мальчиков, к которым относилась настороженно: если у девочек в карманцах всегда водились печенье, конфетки или чупа-чупс, то среди мальчиков были такие извращенцы, которые могли и палкой в нос тыкнуть. Девочки неизменно сюсюкали с Бертой, гладили ее и, даже если не спешили делиться с ней сладостями, Берта сама справлялась с этим: молниеносно запихнув длиннющий язык в рот ребенка (по гланды), доставала из-за щеки заветную карамельку.
Мальчики иногда тоже попадались нормальные. Внук наших хозяев в Карпатах кричал, завидев наши головы, торчащие над калиткой его дома: «Бертушка приехала!», наивно полагая, что всегда – да-да, всегда! – у наших ног будет стоять Берта. Так как у них с Бертой на то время совпадал уровень IQ, они устраивали шумную возню с перетягиванием полотенца, беганием за мячиком и поиском спрятанной игрушки.
И совсем бескорыстной любовью Берта одаривала младенцев. Обладая буйным материнским инстинктом, она стремилась вылизать – и очень тщательно вылизать – всех маленьких существ, от которых так сладенько пахло молоком. Маленькие животные – щенки или котята – на сленге Берты проходили под названием «цёпочка» или «цёпа». «Бэбик» - еще одно слово из бертиного словаря. Стоило какому-нибудь бэбику появиться в зоне досягаемости, как Берта тут же забиралась языком под памперс, и начинала там орудовать, а справившись, переключалась на личико: ушки, глазки, ротик. Младенцы, как правило, были очень довольны и пускали пузыри от счастья, а вот их родители – не всегда.
Гипертрофированный материнский инстинкт Берты подчас доставлял нам немало неприятностей. Но и спас несколько жизней. В 2003 году у нас случилось несчастье: кошка Джессика не смогла разродиться. Ей сделали кесарево, вытащили шесть котят, но сама кошка умерла на следующий день от занесенной во время операции инфекции. И у Берты тотчас же появилось молоко! Это надо было видеть, как принцесса, привыкшая спать на кровати, позволяла себе эту роскошь разве что на полчасика, и при первом же писке срывалась и бежала к котятам.
К сожалению, котята тоже оказались инфицированы. Из всего помета в пять самцов и одной самочки выжила, естественно, самочка. Период, когда котята один за другим умирали, произвел на Берту шок. Она подбегала к нам, звала к корзинке, где лежали котята, требовала, чтобы мы сделали что-нибудь, что-нибудь! - ведь мы такие всемогущественные, неужели мы ничего не сделаем? Увы, мы ничего не могли сделать. И для Берты тоже. Тогда Берта в отчаянии – или чтобы выразить свой протест этому миру, который так безжалостно убивает – стала грызть провода, чего она не делала никогда, даже в щенячьем возрасте.
Вот такая вот история. Кошечка Зося выросла, а наш знакомый журналист поместил в газете репортаж о выкормившей котенка собаке.
Пока Зося кушала, никто из кошек не смел к ней подойти
